Последняя и вечная любовь - Страница 24

В этот момент он вспомнил о Джинни, зеленоглазой мегере с дерзко вздернутым подбородком. Будь прокляты и ее гордость, и ее стремление докопаться до правды!

— Похоже, ты знаешь эту карту как свои пять пальцев. О чем же ты думаешь?

Стив взглянул на Пако и смахнул карту со стола.

— О той, что ждет меня сейчас наверху.

— И как только ты все успеваешь? Хотел бы я быть таким же счастливчиком, вернее, чтобы мне так же везло в этом. Это случайность, что твоя бывшая невеста здесь, не так ли? Надеюсь, она уже простила тебя за то, что ты ее бросил?

— Она обвиняет во всем Джинни, — поморщившись, пояснил Стив.

Ждет его Анна или нет, отметил про себя Пако, но Стив не слишком-то торопится к ней. И снова с удивлением подумал о том, почему женщины мирятся с таким обращением. Только Джинни не позволяла этого Стиву и умела одерживать над ним верх. Когда-то Пако считал, что рано или поздно все это кончится. Интересно, как она отнеслась к тому, что ее муж отправляется на Кубу, а ее отсылает в Мексику? Должно быть, пришла в ярость. Особенно если ей известно об Анне. Пако, видевший Джинни в гневе, усмехнулся, вспомнив о ее битве с Консепсьон. Вот это был денек!

— Чему улыбаешься? — хмуро спросил Стив. Пако заметил, что на этот раз он хмурился даже на еду, которую им принес официант.

— Да ничему. Просто я проголодался, а этот умбо, или как он тут называется, так аппетитно пахнет!

Что же так беспокоит Стива? Стив сам заказал еду, но, не притронувшись к ней, поднялся из-за стола.

— Оставлю тебя за этим серьезным занятием, а сам пойду наверх и приму ванну… Может, это вернет мне аппетит. Увидимся позже.

Пако пожал плечами:

— Конечно. Я не успокоюсь, пока не узнаю, как Джим собирается предотвратить эту дуэль. Ведь это обидно для любого мужчины, не так ли? — Он усмехнулся. — Хотел бы я видеть лицо сенатора, когда его потащат в тюрьму.

Пако деликатно не упомянул о Соне Брендон, из-за которой все это и разгорелось и которая, как случайно узнал Пако, была любовницей Стива. Стив тоже не говорил ни о ней, ни о ее роли во всех этих делах. Правда, он никогда и не отличался особой разговорчивостью. После его ухода Пако продолжал удивляться. Как это Соня Брендон, для которой так много значат светские условности, вдруг отправилась на свидание с таким распутником — да еще прямо под носом у мужа? А может, эта женщина просто глупа и ее намеренно использовали, чтобы убрать мужа? Несомненно, Бишоп уже подумал об этом.

Джинни лихорадочно пыталась отогнать мысли о внезапно разверзшейся пропасти между ней и Стивом. Думая об истории с Соней, она приходила к тем же выводам, что и Пако. Слишком уж много случайных совпадений. Почему это вдруг Андре Делери, молодой, красивый, имеющий успех у женщин, вдруг обратил внимание на женщину немолодую и к тому же замужнюю? Она не сомневалась, что Делери желал именно ее, Джинни. Да он и не скрывал этого. И все же внезапно начал обольщать Соню. Почему? И почему не проявил осторожности, не выждал время, а начал действовать так напористо?

Отец все еще не вернулся, и Джинни решила вновь повидаться с Соней. Возможно, им наконец удастся понять друг друга.

— Конечно, я никогда не соглашалась встретиться с ним! Как ты могла это предположить? — Соня сидела на постели, красная, с опухшими от слез глазами, и была так жалка, что Джинни было трудно задавать ей вопросы.

— Я этого не говорила. Однако тебе пора успокоиться и перестать плакать…

— Ox! — укоризненно воскликнула Соня, вновь начав всхлипывать. — Как ты бесчувственна! Ты никогда не понимала никого, даже не пыталась понять!

— Сейчас речь не обо мне, — заметила Джинни, — и я пытаюсь помочь. Соня, расскажи мне обо всем подробно. Тогда, возможно, я смогу успокоить отца.

Прошло, однако, довольно много времени, прежде чем удалось выяснить подробности. Соня обвиняла во всем случившемся падчерицу. И почти убедила в этом Джинни. Только Соня умела так поступать: наслаждаться тайным флиртом, не признаваясь в этом даже себе и не думая о последствиях! И все же во всех этих событиях роль Сони была явно второстепенной. Андре Делери оставался все таким же загадочным.

А, будь все проклято, зло думала потом Джинни, почему Стив ухитрился втянуть ее в ссору, не дав высказать смутные подозрения? Она закрыла глаза, чувствуя приступ головной боли. Да, она, как и Соня, теперь плачет по любому поводу, ей хочется швырять вещи, биться головой о стену и кричать. Но она, разумеется, не будет делать ничего подобного. Она просто перестанет думать о Стиве и будет вести себя холодно и отчужденно. Она жила без него прежде, проживет и сейчас. И никто, никто не увидит, как она страдает!

«Вот так и сделай! — сказала она себе и расправила плечи. — Да, думай о том, как чудесно принадлежать только самой себе и никому не подчиняться. С этого дня я начинаю жить своей собственной жизнью». Но, приняв такое решение, она уже не станет вспоминать о тех ужасных месяцах, которые провела в Европе в обществе предупредительных и любезных мужчин, хотя ни один из них ровно ничего для нее не значил. Даже Мишель, ее бывший жених. Когда ее близнецы подрастут, она возьмет их с собой и вернется в Европу. Может, даже в Россию. Только не надо тосковать, она забудет Стива, а он забудет ее.

Приняв это решение, Джинни вновь обратилась к другим проблемам. Прежде всего к дуэли. Сенатор, дерущийся на дуэли? В это трудно поверить. Уильям Брендон не тот человек, хотя в данном случае, как подозревала Джинни, у него просто не оставалось выбора. Может, на это и рассчитывал Андре Делери? Но если так, то зачем ему это нужно?